Борьба М. В. Ломоносова против норманской теории

Борьба русских историков против норманской теории развернулась сразу же, как только она появилась на свет. Острой критике эту теорию подверг уже В. Н. Татищев. Однако наиболее энергично и решительно это делал М. В. Ломоносов (1711 - 1765). Он был естествоиспытателем, философом, поэтом, основоположником русского литературного языка, географом, физиком, химиком, математиком, крупным общественным деятелем.

С именем Ломоносова связано открытие Московского университета. Ломоносов, как и Татищев, не был профессиональным историком и занялся этим делом по стечению обстоятельств. Широкое наступление немцев-историков на историческом фронте с оскорбительной для русских норманской теорией заставило Ломоносова заняться отечественной историей. Деятельность Ломоносова на поприще истории И. В. Лашнюков рассматривал как “протест русского ученого против нелепого мнения, что только немцы могут разрабатывать русскую историю”.

Это же обстоятельство навязало Ломоносову и подходы к истории, и сам метод исторического повествования. Вопреки немцам, которых неудержимо тянуло к “темным периодам и темам в истории России”, Ломоносов возымел намерение воссоздать нечто прямо противоположное, а именно, российскую историю, достойную великого народа.

Тем самым он встал на путь национально-патриотического направления, сбиваясь в ходе этой борьбы нередко на панегирику отдельных событий и фактов. Предназначение отечественного историка, по Ломоносову, сводилось к написанию риторического сочинения, прославляющего славянские племена.

Необходимость открыть свету “древность и славные дела российского народа” вот в чем видел Ломоносов главную задачу русской историографии. По существу, задачу историка он свел к нравственному воздействию на читателя. Более того, Ломоносов придавал историческому повествованию возвышенную тональность: он стремился поднять рассказ до уровня торжественной оды, прославляющей действующих героев. Именно в силу сложившейся тогда обстановки в науке Ломоносов пришел к выводу, что история наука политическая, и это обстоятельство налагало на человека, который решил посвятить себя истории, большую ответственность.

Историк, по мнению Ломоносова, прежде всего гражданин своей страны, который горячо любит ее и ставит свой труд на службу Отечеству.

Как полагал Ломоносов, историк должен был быть:

• надежным человеком, который не станет предавать гласности “позорные” факты и события, коих было немало в истории всех народов;

• прирожденным россиянином;

• не иметь наклонностей к “шпионству и посмеянию”.

Ломоносов не считал, что историк должен был скрывать тяжелые времена в истории своей страны, но он решительно протестовал против ее нигилистического освещения. “Я не требую панегирика, писал он, но утверждаю, что нетерпимы явные противоречия, оскорбительные для славянского племени” *. В начале 50-х гг. XVIII в. на исторические занятия Ломоносова обратили внимание в верхнем эшелоне власти.

В 1753 г. покровитель русского просвещения И. И. Шувалов предложил Ломоносову написать историю России. Ломоносов с благодарностью принял это предложение и горячо взялся за дело. В 1754 г. он писал Эйлеру: “Я вынужден здесь быть не только поэтом, оратором, химиком и физиком, но и целиком почти уйти в историю” .

Ломоносов утверждал, что он занялся историей России по велению императрицы Елизаветы 3. В 1757 г. была закончена 1-я книга его “Истории”. Как свидетельствует М. О. Коялович, существовало еще два тома этого труда: один был доведен до нашествия Батыя, а следующий до 1483 г., т. е. до освобождения от татаро-монгольского ига, однако до сих пор рукописи этих томов не найдены. Печатание первого тома “Истории” Ломоносова началось в 1758 г„ но шло оно очень медленно. После смерти Елизаветы Петровны, случившейся в 1761 г., дело окончательно затормозилось.

В 1763 г. Ломоносов представил новый, более подходящий для издателей вариант тома, но и он печатался несколько лет и вышел в свет уже после смерти его автора в 1766 г. Эта работа получила название иДревняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава 1 или до 1054 года ”. Это главная, но не единственная книга по истории, составленная Ломоносовым. Пока в типографии год за годом пылилась “Древняя история”, Ломоносов в 1759 г. написал “Краткий Российский летописец с родословием”. В нем даны справки обо всех правителях России, сменявших друг друга с древнейших времен до Петра I включительно. Тогда же Лoмоносов подготовил “Идеи для живописных картин из русской истории ” своеобразную инструкцию для художников по вопросу о том, как освещать героические страницы из истории России.

Несколько работ Ломоносов посвятил непосредственно Петру I. Здесь и “Похвальное слово Петру I”, и Выписки из истории царствования Петра для Вольтера ”, и “Записка о стрелецких бунтах”. Его философские взгляды и историческая концепция изложены во всех этих работах. Наиболее четко взгляды ученого прослеживаются по вопросу о предназначении истории и призвании историков. История, по мнению Ломоносова, является средством прославления Отечества, а в центре внимания историка должен быть народ. История, по его мнению, “дает бессмертие народу” и переносит “минувшие деяния в потомство и глубокую вечность”. Русский историк обязан показать всему миру, что в России никогда не было “столь великой тьмы и невежества”, как то рисовали Байер, Фишер, Миллер и пр.

Он должен поднимать уважение к своему народу в глазах всего мира, ибо “всяк, кто увидит в российских преданиях равные дела и героев, греческим и римским подобных, унижать нас пред оными причины иметь не будет” . Таким образом, Ломоносов вслед за Татищевым также стремится поставить историческое знание на пользу общества, но смещает при этом акцент на воспитание людей. Если Татищев усматривал пользу исторического знания в деле расширении личного опыта человека, то Ломоносов сводит главное предназначение исторического знания к пользе нравственного назидания. Ясно, что такие утилитарные, национально-патриотические подходы неизбежно должны были столкнуть Ломоносова с немецкими историками, которые распоряжались в Академии наук, как у себя дома.

Еще будучи молодым человеком, во время обучения в Московской славяно-греко-латинской и Киевской духовной академиях, Ломоносов активно занимался изучением летописей, и уже тогда у него возникли серьезные замечания к тому, что и как писали немцы по истории России. Ломоносов как историк сложился в борьбе с Миллером, написавшим скандальную диссертацию “О происхождении народа и имени русского”, сочинение, глубоко враждебное и оскорбительное для русского народа. По мнению Ломоносова, в этом и других сочинениях Миллера “множество пустоши и нередко досадительной и для России предосудительной”, везде он произносит, “по обычаю своему занозливые речи” и “больше всего высматривает пятна на одежде российского тела, проходя многие истинные ее украшения” Миллер в своей диссертации, по словам Ломоносова “противное показывать старается, ибо на всякой почти странице русских бьют, грабят, благополучно скандинавы побеждают” .

Ломоносову не нравилось и то, что Миллер проявлял повышенный интерес к “смутным временам Годунова и Расстриги”, по его убеждению, “самой мрачной части российской истории” 3. Критические выступления против Миллера Ломоносов свел в специальную работу’, названную им “Для известия о нынешних академических обстоятельствах”. Дополнительным толчком в борьбе против норманской теории послужила речь Миллера, произнесенная им 6 сентября 1749 г. на торжественном собрании Академии, посвященном тезоименитству Елизаветы Петровны. Участники собрания гак оценили его выступление: “Миллер во всей речи ни одного случая не показал ко славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их (русских) многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом пустошили и у царей их сокровиша грабили.

А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили . На основе отзыва Ломоносова, Крашенинникова и Попова речь Миллера была уничтожена, так как она была “предосудительная России” 4. Как полагает Шлецер, все это “на много лет отбило у Миллера охоту’ к древней русской истории” . Ломоносов стремился подойти к истории России с учетом интересов всех слоев населения. Он исходил из идеи всеобщего благоденствия. Такая позиция была характерной и для просветителей Европы. Но, как правило, никакого благо денствия для всех достичь не удавалось. Объективно просветители выражали интересы нарождавшейся буржуазии.

Вместе с тем Ломоносов был сторонником просвещенного абсолютизма. “Россия… самодержавством как сначала усилилась, так и после… умножилась, укрепилась, прославилась”, доказывал он •. В своей исторической концепции Ломоносов выдвинул блистательные идеи, ставившие его в один ряд с крупнейшими западноевропейскими мыслителями рационалистического толка, а именно:

1. Идею о поступательно-прогрессивном развитии общества. В это понятие он вкладывал более глубокий смысл, чем Татищев. По Ломоносову, прогресс есть всесторонний общественный прогресс, а не только развитие человеческого разума, как об этом думал Татищев.

2. Идею о развитии как о скачкообразном процессе со своими периодами подъема и спада.

3. Идею об общих началах в истории всех народов. Отсюда Ломоносов делал важный практический вывод о необходимости изучать историю страны во взаимосвязи с историей других стран.

4. Идею о необходимости изучения жизни народа. До Ломоносова историки ограничивались исключительно политической историей, в которой места для народа не оставалось. Однако обстановка острейшей борьбы против норманистов, развернувшейся в исторической науке, столкнула Ломоносова с рационалистического пути на путь традиционализма. В его конкретно-исторических сочинениях традиционализм получил даже преобладание над рационализмом. Он свел историю страны к самым ярким се страницам, ограничив повествование национально-патриотическими сюжетами. Риторическая тональность нередко принимала у него форму панегирика, особенно когда речь заходила о самодержавии. “В единоначальном правлении залог нашего блаженства”, утвержденствия для всех достичь не удавалось. Объективно просветители выражали интересы нарождавшейся буржуазии. Вместе дал Ломоносов 1. История у него выступает не как одна из общественных наук, а как средство прославления русского народа и отдельных его представителей. Таким образом, задача истории сводилась не к поиску истины, а к поучениям, нравственному назиданию, практической пользе. Разумеется, все это далеко отстояло от рационализма с его научными методами исследования, направленными на открытие истины.

Вместе с тем та же борьба с немцами-историками помогла Ломоносову выдвинуть ряд весьма важных аргументов, направленных против сторонников норманской теории. Государство у славян, по мнению ученого, явилось результатом длительного догосударственного развития. Оно не могло возникнуть из ничего, как-то вдруг, в виде “призвания варягов”. Точкой отсчета в истории Руси Ломоносов считает не призвание варягов, а события, уходившие в глубь веков. Кроме того Ломоносов, в отличие от норманистов, выводил князей, призванных славянами на княжение, не из Швеции, а из Пруссии, из родственных славянам поморских племен. “Рюрик с братьями пришел из Пруссии, древние обитатели которой говорили по-славянски”, доказывал Ломоносов *.

Ломоносов один из первых историков высказал идею о повторяемости явлений у народов, разновременно вступающих на всемирно-историческую арену. Он считал, что каждый народ как этническая категория формировался в процессе великих переселений и странствий. Чистых народов в природе не существует, утверждал Ломоносов. По его мнению, в истории шел бесконечный процесс “смешения и соединения народов”.

Одним словом, в “Древнейшей Российской истории” передовые для своего времени рационалистические идеи сочетались с прагматическими и назидательными национально-патриотическими подходами, которые и станут предметом острой критики едва ли не всех последующих поколений историков. Помимо острейшей борьбы с норманистами, потребовавшей значительных усилий от Ломоносова и помешавшей ему воссоздать историю России на основе рационализма, существовали и другие помехи в его исторических делах. “Занятие историей, пишет Коялович, было слишком далеко от специальных знаний Ломоносова, было начато им слишком поздно и не могло дать удовлетворительного результата”.

Герасименко Г. А. История российской исторической науки (дооктябрьский период): Учебное пособие. М.: Российская международная академия туризма, 1998. 192 с.